ВОССТАНИЕ НЕВОЛЬНИКОВ НА ТУРЕЦКОЙ КАТОРГЕ в 1643 г. глазами иностранцев.
Первый отчетъ, составленный, по всему вѣроятію, итальянцемъ Сильвестромъ изъ Ливорно, былъ изданъ отдѣльною брошюрою на итальянскомъ языкѣ въ Римѣ, въ 1643 г., въ типографіи Григнани; два рукописные перевода этой брошюры на польскій языкъ хранятся въ рукописномъ отдѣленіи института Оссолинскихъ во Львовѣ, подъ №№ 967 и 6; послѣдній, болѣе древній, написанный почеркомъ XVII столѣтія, помѣщенъ въ сборникѣ историческихъ и ученыхъ произведеній, собранныхъ Петромъ Яблонскимъ; онъ носитъ длинное заглавіе, начинающееся словами: „Извѣстіе о замѣчательномъ происшествіи и т. д.". Переводъ изъ текста Яблонскаго помѣщенъ былъ въ Кіевской Старинѣ откуда мы его и заимствуемъ.
Извѣстіе о замѣчательномъ происшествіи, недавно случившемся: о томъ, какъ взята была лучшая турецкая галера, бывшая подъ начальствомъ Анти-паши Маріоля, какъ получили свободу 207 человѣкъ невольниковъ христіанъ изъ польской Руси и 70 невольниковь изъ другихъ христіанскихъ странъ, какъ взяты были въ плѣнъ 40 турокъ и 4 богатыхъ еврейскихъ купца, какъ убитъ былъ упомянутый Анти-паша со многими другими турками и какая богатая добыча найдена была на галерѣ.
Нѣкій знатный офицеръ, русскій по фамиліи Симоновичъ, находился въ плѣну у турецкаго царя въ продолженіи многихъ лѣтъ вмѣстѣ съ другими земляками своими. Онъ возъимѣлъ твердое намѣреніе освободить себя и земляковъ изъ тяжелой неволи и въ теченіи трехъ лѣтъ обдумывалъ и подготовлялъ планъ избавленія своего совмѣстно съ товарищами. Содержался онъ въ каторгѣ на изящной и отборной цареградской галерѣ, находившейся подъ начальствомъ жестокаго Анти-паши Маріоля. Наконецъ, въ ноябрѣ 1642 года онъ началъ подготовлять средства для освобожденія съ большою осмотрительностью и въ глубокой тайнѣ, сообща съ нѣкоторыми болѣе близкими и вѣрными товарищами. Когда галера находилась у крѣпости Азака, онъ сталъ припасать понемногу ружейный порохъ и, завязывая его въ мѣшки, отдавалъ на храненіе нѣкоему русину Микулѣ. Этого Микулу Анти-паша считалъ вполнѣ вѣрнымъ себѣ слугою и предоставилъ ему должность эконома, поручивъ ему завѣдывать съѣстными припасами, назначенными какъ для его личнаго стола, такъ и для продовольствія турецкихъ солдатъ и невольниковъ; турки поэтому не наблюдали за поведеніемъ Микулы; онъ во всякое время расхаживалъ безъ цѣпей по галерѣ и только на ночь на него налагали оковы. Пользуясь своимъ положеніемъ, Микула припряталъ мѣшокъ съ порохомъ, котораго собралось до 40 фунтовъ, положивъ его среди мѣшковъ съ сухарями, гдѣ, по милости Божьей, его не замѣтили ни шпіоны, ни сторожа турецкіе. Въ ноябрѣ галера, совмѣстно съ шестью другими, снялась съ якоря и приплыла въ Царь-градъ; изъ одной галеры успѣлъ бѣжать невольникъ грекъ и донесъ султану, что, не смотря на его указы и распоряженiя, обезпечивающіе безопасность грековъ, Анти-паша захватилъ въ плѣнъ на свою галеру 40 человѣкъ изъ этого народа.
Султанъ сдѣлалъ выговоръ Анти-пашѣ и приказалъ ему отпустить грековъ на волю. Но паша не желалъ исполнить этого приказанія и потому 9 ноября, наканунѣ св. Мартына, онъ въ полночь снялся съ якоря, распустилъ всѣ паруса и отправился въ путь; остальныя шесть галеръ получили приказъ на другой день слѣдовать за нимъ въ Наполи-ди-Романія, гдѣ паша предполагалъ провести зиму и вести выгодныя торговыя сдѣлки съ купцами этого города. Когда галера достигла Бѣлаго (Мраморнаго) моря въ двухъ миляхъ отъ Цареграда, капитанъ Иванъ Симоновичъ и его товарищи русины сочли, что имъ представился случай освободиться изъ плѣна раньше, чѣмъ они надѣялись; они рѣшили ускорить исполненіе своего предпріятія, пока ихъ не настигнуть остальныя шесть галеръ. Переговоривши быстро между собою, они приготовились: каждый изъ нихъ запасся камнемъ, лопатою или топоромъ, нѣкоторые же припасли сабли и спрятали ихъ между скамьями; сабли эти въ ту ночь роздалъ имъ юноша, по имени Сильвестръ изъ Ливорно, котораго и султанъ, и Анти-паша считали искреннимъ и убѣжденнымъ ренегатомъ, между тѣмъ какъ онъ оставался втайнѣ христіаниномъ и состоялъ искреннимъ пособникомъ заговора. Юноша этотъ при наступленіи ночи улегся среди турецкихъ солдатъ и притворился спящимъ. Между тѣмъ капитанъ Симоновичъ, который былъ прикованъ цѣпью къ первой скамьѣ, началъ фитилемъ поджигать порохъ, лежа подъ скамьею, одинъ же изъ товарищей старался закрыть его собою; порохъ этотъ былъ подложенъ подъ доски въ задней части галеры, подъ то помѣщеніе, гдѣ ночевалъ самъ Анти-паша и съ нимъ 37 солдатъ турецкихъ. Шесть солдатъ были разставлены на ночь на галерѣ въ качествѣ часовыхъ; они замѣтили, что у капитана блеститъ въ рукахъ огонь и окликнули его, спрашивая, что онъ дѣлаетъ. Симоновичъ отвѣтилъ, что куритъ трубку; турки удовлетворились этимъ отвѣтомъ и успокоились. Къ несчастью порохъ оказался отсырѣвшимъ и, не смотря на двукратную попытку, не вспыхнулъ; замѣтивъ это, Сильвестръ, лежавшій среди турецкихъ солдатъ, незамѣтно проползъ по галерѣ и принесъ русскому капитану горящихъ углей, обернутыхъ въ тряпку; послѣдній бросилъ угли внизъ въ то мѣсто, гдѣ былъ заложенъ порохъ; наконецъ послѣдовалъ взрывъ, хотя менѣе сильный, чѣмъ ожидали, по причинѣ порчи пороха отъ сырости; отъ взрыва тѣмъ не менѣе взлетѣли на воздухъ 28 турокъ и загорѣлись каюты и паруса; огонь сталъ осыпать остальныхъ турокъ, которые принуждены были полуживые бросаться частью въ море, частью среди русиновъ невольниковъ. Среди смятенія и криковъ, поднявшихся вслѣдствіе взрыва и пожара, проснулся въ тревогѣ Анти-паша Маріоли; онъ выбѣжалъ на палубу исполненный ярости, сталъ громко браниться и кричать: „ахъ, вы христіанскія собаки! но трогаться съ мѣста, измѣнники! сидѣть смирно!" Но русины храбро схватили камни, сабли и другое оружіе и бросились на турокъ съ крикомъ: „вотъ, вотъ, сейчасъ овладѣемъ галерою!" Въ это время капитанъ Симоновичъ схватилъ саблю, напалъ съ неотразимою отвагою на пашу и нанесъ ому смертельный ударъ со словами: „не сносить тебѣ головы, проклятая собака!" Затѣмъ онъ бросился вмѣстѣ съ товарищами на другихъ турокъ. Вся задняя часть галоры покрыта была оторванными членами и отсѣченными, окровавленными головами, которыя русины сбрасывали въ море. По счастливому для нихъ стеченію обстоятельствъ, турки не могли пустить въ дѣло луковъ, ибо тетивы ихъ были уничтожены горящими углями, падавшими изъ пылавшихъ каютъ, такъ что всего два или три лука остались годными къ употребленію. Изъ нихъ двумя стрѣлами раненъ былъ въ туловище и въ руку капитанъ Симоновичъ; затѣмъ онъ подвергся большой опасности, ибо одинъ старый, крѣпкій турецкій солдатъ бросился съ желаньемъ доконать его, но товарищи во время пришли къ нему на помощь; турокъ храбро и упорно сражался съ дьявольскою неукротимостью; долго русины не могли одолѣть его, пока наконецъ не пронзили его копьемъ; онъ палъ съ страшнымъ пронзительнымъ крикомъ.
Послѣ продолжительной схватки невольники, съ Божьею помощью, одержали полную побѣду; они немодленно принялись разбивать свои оковы съ болыпимъ грохотомъ и вслѣдъ затѣмъ бросились къ канатамъ, желая распустить паруса, но при этомъ почувствовали необычную тяжесть; осмотрѣвъ паруса, они увидѣли, что многіе турки укрылись туда, пользуясь смятеніемъ; послѣдніе просили о помилованіи и невольники согласились даровать имъ жизнь и объявили ихъ плѣнниками. Другіе турки бросались въ море изъ за спасенія жизни, a человѣкъ восемь или десять, въ томъ числѣ и сынъ Анти-паши, спрыгнули въ шлюпку; съ галеры видно было, какъ лодка эта,полузалитая водою, кружилась по морю; весьма вѣроятно, что она потонула.
Освободившихся невольниковъ на этой галерѣ оказалось болѣе 250; все это были отборные, молодые и храбрые христіанскіе воины. Лишь только окончилась битва и водворился порядокъ, тотчасъ всѣ бросились къ весламъ и принялись гресть изо всѣхъ силъ; они быстро помчались по морю тѣмъ болѣе, что дулъ попутный вѣтеръ. Они непрерывно работали веслами и плыли въ теченіе семи дней по направленiю къ Калабріи, намѣреваясь пристать къ гавани въ Чивита-Веккіи, портѣ Орвіетской области, высадиться тамъ, поклониться святымъ въ Римѣ и оставить галеру въ подарокъ святѣйшему папѣ Урбану VIII. Во время пути случилось, что галера встрѣтила турецкую фелюку, въ которой плыли семь человѣкъ турокъ; послѣдніе, увидѣвъ одну изъ своихъ галеръ, приблизились къ ней, спрашивал, нѣтъ ли на пути христіанскихъ кораблей. Одинъ изъ русиновъ, выдавая себя за турецкаго начальника, отвѣтилъ имъ, что кораблей христіанскихъ въ морѣ нѣтъ и ласково пригласилъ ихъ къ себѣ, предложивъ угощеніе. Но когда они взошли на галеру, то русины разразились громкимъ хохотомъ, турки же съ крайнимъ прискорбіемъ увидѣли себя неожиданно въ плѣну. Въ восьмой день плаванья поднялась страшная буря; она поломала 17 веселъ и раздробила руль галеры; вслѣдствіе этого бѣглецы должны были сократить путь, они пристали къ берегу въ гавани Мессинѣ, гдѣ и понынѣ находится упомянутая галера со всѣми взятыми на ной богатствами, которыя будутъ исчислены ниже.
Достойно замѣчанія то обстоятельство, что въ горячей схваткѣ съ турками убитъ былъ всего одинъ русинъ и ранено до двадцати человѣкъ; притомъ нѣсколько человѣкъ, сидѣвшихъ въ той сторонѣ, гдѣ произошелъ взрывъ, получили обжоги.
Въ добычу освободившимся невольникамъ поступили плѣнники: 34 турка, двѣ турчанки, 3 мальчика, 2 негра и 4 богатые купца еврея, предложившіе 10,000 скуди выкупа. Самая галера, принадлежавшая къ цареградской дивизіи флота, была лучшая и богатейшая во всѣмъ турецкомъ флотѣ: вся она была вызолочена, снабжена пятнадцатью прекрасными парусами различной величины, восемью большими канатами, двѣнадцатью якорями, семью большими пушками и двѣнадцатью меньшими мѣдными. Кромѣ того на ней оказалось 250 мушкетовъ, большой запасъ сабель, изъ которыхъ болѣе двадцати были оправлены въ золото и серебро, два полные набора лошадиной сбруи съ сѣдлами, позолоченные, отдѣланные серебромъ и украшенные жемчугомъ и дорогими камнями въ прекрасной оправѣ; одна золотая булава, украшенная также дорогими камнями; 20 пурпурныхъ кафтановъ, подбитыхъ соболемъ, 20 одѣялъ изъ златоглава, 40 кинжаловъ съ серебрянными рукоятями, украшенными драгоцѣнными камнями; цѣльный рогъ единорога, предметъ весьма рѣдкій и цѣнный; 8,000 талеровъ, 600 венгерскихъ червонцевъ, обломковъ серебра вѣсомъ на 300 талеровъ; 60 мѣшковъ пшеницы и множество другихъ припасовъ; 20 прекрасныхъ и богатыхъ знаменъ и множество богатаго и тонкаго бѣлья; по два полные мундирные костюма для 250 солдатъ; 15 прекрасныхъ ковровъ, каждый цѣною въ 150 скуди, 250 деревянныхъ брусьевъ и 150 большихъ желѣзныхъ полосъ, предназначенныхъ для постройки новой галеры; множество штукъ дамасской ткани и другихъ предметовъ торговли.
МЕМУАРЫ
ОТНОСЯЩІЕСЯ
КЪ ИСТОРIИ ЮЖНОЙ РУСИ.
Выпускъ II (первая половина XVII ст.).
ПЕРЕВОДЪ К. МЕЛЬНИКЪ
(подъ редакціею В. Антоновича).
К І Е В Ъ.
Тіпографія Корчакъ-Новицкаго, Михайіовская улица, дом № 4.
1896.
======================
ВОССТАНИЕ НЕВОЛЬНИКОВ НА ТУРЕЦКОЙ КАТОРГЕ, 1643 год
Продолжаю изучать прошения казаков. Вновь нахожу уникальные сведения, в частности от одного из участников знаменитого события - восстания невольников на турецкой каторге в 1643 г.
Казак Кирилка Кондратьев, в прошении своем сообщил, что "родом он ярославец", "был на Дону в казаках; и приходили на Дон азовские татаровя и взяли ево в полон, и продали в Царьгород, а ис Царягорода отдан на каторгу; а как ево взяли в полон, и ево на бою ранили."
И пробыл он на каторгах 22 года! "И всякую полонскую нужу терпел".
В ноябре 1643 г. некий "атаман Ивашка Семенов" "на катарге у турских людей пороху сорок фунтов и подложил и под турских людей, где они сидели, заднем чердаке", и то порох под ними подожгли.
Рвануло так, что "турских людей розбрасала в море, а иные погорели", а остальных перебили "наголову", а 40 человек оставили "в языцех".
Всего их, невольников, было на каторге 280 человек. И "вышли" они на каторге "в шпанской город в Мисини ". "Шпанские державцы " забрали у них турских людей и отняли все добро.
И "призывали служить к своему королю, а давали жалованье большое". Но невольники "помня православную християнскую веру, и ... царское жалованье, не покусилися на их прельшение, ни на што". И двинулись через "розные земли, на шесть земель, через Шпанскую землю да на Рымскую, да на Виницейскую, да Цысарскую" Через мадьяр добрались до Литовской земли, и после вышли на "государево имя" к Вязьме. Пришли "к государю к Москве с отоманом с Ываном Семеновым и с товарыщи дватцети человек". "И за выход и за полонское терпение твоим государевым жалованьем, и подначальным пожалованы". Кирилке велено было служить "с донскими и с яитцкими казаками". "Был на ...государеве службе в украенных городов: на Осколе и на Новом городе на Усмани; в походы за татары ходили на татарских боех был, с татары бился, не щедя головы своей".
Ну чем не материал для исторического фильма?!!!
А "атаман Ивашка Семенов" оказался колужским стрельцом Иваном Мокшиным. Есть его подробная челобитная:
"Калужской стрѣлецъ, Ивашка Семеновъ сынъ Мошкинъ. Былъ я, холопъ твой, на твоей государевой службѣ на Усердѣ и на той службѣ взяли меня, холопа твоего, въ полонъ крымскіе люди и продали меня, холопа твоего, въ Турскую землю на каторгу; и, я, холопъ твой, животъ свой мучилъ на каторгѣ за тебя, праведнаго государя, 7 лѣтъ, и вѣры христіанскія не забывалъ, и сталъ подговаривать своихъ товарищей всѣхъ невольниковъ, чтобъ какъ турокъ побить и въ православную христіанскую вѣру пойтить. И тѣ, государь, мои товарыщи слова моего не ослушались и въ православную христіанскую вѣру пошли и розныхъ земель было со мною, холопомъ твоимъ, невольниковъ въ Турской землѣ 280 человѣкъ; и въ томъ мнѣ, холопу твоему, присягали, что слова моего слушать и ни въ чемъ меня, холопа твоего, не выдать и твоего государскаго счастія исповѣдать. И мы, холопи твои, Божіею милостію и твоимъ государскимъ счастіемъ турскихъ людей побили 210 человѣкъ, а 40 живыхъ взяли, и съ своихъ рукъ и ногъ желѣза посняли и имъ на руки и на ноги поклали. И какъ, государь, пошли турскіе люди изъ Царя-града на Черное море подъ Азовъ 100 кадергъ и 200 кораблей и со многими мелкими судами, и везли тѣ турскіе люди на тѣхъ корабляхъ многіе запасы; и пришедши тѣ турскіе люди подъ городъ подъ Азовъ, и выбирали изъ тѣхъ кораблей запасы, порохъ на каторгѣ, и возили на берегъ. И мы, холопи твои, въ тотъ часъ украли у тѣхъ турскихъ людей 40 фунтовъ пороху и схоронили межъ запасу сухарей. И тѣ, государь, турскіе люди доставали Озоевъ и его не достали, и много войска истеряли и пошли отъ Озоева опять во Царь-городъ, и пришли, государь, во Царь-городъ, и турской царь на нихъ опалился и многихъ пашей четвертовалъ и вѣшалъ, что они города Азоева не достали. И нашъ турчанинъ Апты-пашъ Марьевъ, у которого мы, холопи твои, животъ свой мучили на каторгѣ, убоялся и побѣжалъ въ ночи изъ Царя-града на Бѣлое море, и отшедши отъ Царя-града 2 версты и сталъ ночевать; а то, государь, дѣется на Дмитрову субботу въ 8-мъ часу нощи нынѣшняго 151 г. И мы, холопи твои, вспомня православную христіанскую вѣру, и видимъ Божію милость и часъ добрый и взяли мы, холопи твои, порохъ изъ тѣхъ сухарей изъ запасу; и я, холопъ твой, Ивашка, подложилъ тотъ порохъ, гдѣ спитъ тотъ турчанинъ Апты-пашъ Марьевъ и съ нимъ спало лутшихъ янычаръ 40 человѣкъ. И зажегши я, холопъ твой, фитиль и сталъ порохъ палить и запаливалъ дважды, и не могъ загорѣться; и тотъ турчанинъ усмотрѣлъ съ тѣми янычарами у меня, холопа твоего, тотъ фитиль съ огнемъ, и сталъ меня, холопа твоего, бранить, что де ты собака дѣлаешь? И я, холопъ твой, ему сказалъ, что хочу пить табакъ дымной, „и ты до пивъ и ляги спать"; и мнѣ, холопу твоему, въ томъ повѣрилъ, и тотъ Апты-пашъ съ тѣми янычары легъ спать и поставилъ сторожу. И въ то время я, холопъ твой, не могъ ничего учинити. И подговорилъ одного иноземца Шпанскія земли, а ихъ турскую вѣру вѣровалъ, и наговорилъ я, холопъ твой, его на христіанскую вѣру и велѣлъ ему принесть головню огню и велѣлъ ему увертѣть въ платъ, чтобы не видали сторожа; и тотъ же государь иноземецъ принесъ головню съ огнемъ, увертѣвъ въ платъ, и подалъ мнѣ, холопу твоему. И потомъ я, холопъ твой, сталъ его выпрашивать, чтобы онъ мнѣ, холопу твоему, выдалъ сабель; и онъ слова моего не ослушался и выдалъ 12 сабель. И я, холопъ твой, тѣ сабли роздалъ ближнимъ своимъ товарыщамъ, которые сидѣли подлѣ моня. И потомъ я, холопъ твой, тое головню подложилъ подъ порохъ и отъ той, государь, головни порохъ загорѣлся и турскихъ людей, янычаръ, которые спали съ пашемъ, въ море половину побросало, а половина государь осталось тѣхъ сорока человѣкъ на каторѣ, а самъ Апты-пашъ спалъ на упокойномъ мѣстѣ, и всѣхъ государь было на каторѣ турскихъ людей 250 человѣкъ. И услышавъ Апты-пашъ крикъ и шумъ, и выбѣжалъ на переднюю лаву и держитъ въ рукахъ саблю и сталъ говорить: „то есте сабаки крестьяне измѣнники, сядьте, а не вставайте, и что вы то дѣлаете?" И я, холопъ твой, Ивашка, учалъ ему говорить спорно и сталъ его Апты-паша называть: „то еси сабака турчанинъ невѣрный". И прокололъ я, холопъ твой, того Апты-паша саблею въ брюхо, а потомъ его ухватили ближніе мои товарищи и бросили его въ море, и потомъ я, холопъ твой, сталъ гоняться за турскими людьми со всѣми своими товарыщи, которые остались на каторгѣ. И въ то время тѣ турскіе люди учали съ нами биться и почали по насъ изъ луковъ стрѣлять; и въ ту пору меня, холопа твоего, тѣ турскіе люди изъ лука пострѣлили въ голову, а другою стрѣлою въ правую руку и порубили меня саблею въ голову и въ брюхо. И потомъ я, холопъ твой, какъ зажигалъ подъ тѣхъ турскихъ людей, и обгорѣлъ я, холопъ твой, по поясъ. И пострѣляли государь тѣ турскіе люди моихъ товарищей, поранили 20 человѣкъ, а до смерти, государь, убили одного человѣка; и потомъ мы, холопы твои, Божіею милостію и твоимъ государскимъ счастьемъ тѣхъ турскихъ невѣрныхъ людей побили. И пошли мы, холопи твои, на Шпанскую землю и далъ намъ Господь Богъ доброй вѣтеръ, и чинили мы два паруса, и пошли, государь, мы черезъ Бѣлое море, и шли мы, холопи твои. 7 дней и 8 нощей, и пришли мы въ Шпанскую землю въ побережный городъ въ Мисину; и стали насъ Шпанскія земли иноземцы призывать и призвали насъ, холопей твоихъ, въ городъ и зазвали насъ въ одну палату, и приставили къ намъ сторожу, и воду намъ, холопямъ твоимъ, продавали, и я, холопъ твой, не могъ въ томъ ничего учинити потому, что раненъ и обгорѣлъ и два мѣсяца лѣчился; и потомъ я, холопъ твой, оздоровѣлъ и сталъ писать Шпанскія земли до воеводы, чтобы насъ, холопей твоихъ, изъ своей земли отпустилъ въ православную христіанскую вѣру. И онъ насъ пустить не хотѣлъ и давалъ намъ гроши и платья и жалованья, чтобы мы служили шпанскому королю; и мы, холопи твои, христіанскія вѣры не покинули и шпанскому королю служить не захотѣли; мнѣ, холопу твоему Ивашкѣ, давалъ Шпанскія земли король по 20 руб. на мѣсяцъ, и мы ему служить не захотѣли. И пошелъ я, холопъ твой, съ своими товарыщи въ православную христіанскую вѣру на твою государскую милость. И какъ мы, холопи твои, пошли изъ той Шпанскія земли изъ города Мисины 1), и взяли у насъ 7 человѣкъ, и засадили въ тюрьму, что мы, холопи твои, шпанскому королю не захотѣли служить, и каторгу у насъ, холопей твоихъ, тѣ Шпанскія земли отняли со всѣми животы, что было, и отняли у насъ, у холопей твоихъ, тѣ Шпанскіе нѣмцы 40 человѣкъ турскихъ людей невольниковъ; и потомъ мы, холопи твои, не могли ничего учинити, и отпустили насъ, совсѣмъ ограбивъ душою да тѣломъ, и дали намъ, холопямъ твоимъ, листъ вольной. И шли мы черезъ ихъ Шпанскую землю до Рима до папы римскаго наги и босы и голодны; и отъ папы римскаго шли мы на Вѣнецу и изъ Вѣнецы шли мы, холопи твоя, до цесаря крестьянскаго. Цѣсарь крестьянской былъ намъ радъ и звалъ насъ на службу и давалъ намъ жалованье большое, a мнѣ, холопу твоему Ивашкѣ, давалъ помѣстье; и мы ему служить не захотѣли и христіанскія вѣры покинуть, и шли мы, холопи твои, въ православную христианскую вѣру на твою государскую милость. И изъ Цысарскія земли пришли мы, холопи твои, на Венгерскую землю и изъ Венгерской земли пришли мы къ литовскому королю въ Варшаву; и литовской король для твоего государскаго величества велѣлъ намъ дати пити и ѣсть, далъ намъ пристава своего, королевскаго коморника Андрея Заклику, и далъ намъ подводы, мнѣ, холопу твоему Ивашкѣ, на дорогу далъ 10 руб., а товарищамъ моимъ всѣмъ по 2 руб., и везъ на подводахъ до Вязьмы, а изъ Вязьмы ѣхали мы, холопи твои, до Москвы на твоихъ государевыхъ подводахъ".
Вместе с ним были еще казаки:
" А служили мы, холопи твои, Пронька Герасимовъ, Гришка Никитинъ, Ивашка Игнатьевъ, Юшка Михайловъ тебѣ государю на Дону казачью службу вѣрою и правдою съ воды и травы, и были подъ Азоевымъ и въ немъ зимовали; и какъ крымской царь пошелъ въ Русь, и мы, холопи твои, вышли изъ Азоева и пошли за крымскими людьми на перевозъ на Донецъ на Сѣверской, но хотѣли государь ихъ въ Русь пустить, и на томъ поревозѣ насъ, холопей твоихъ, тѣ крымскіе люди переранили: меня Проньку въ четырехъ мѣстахъ, 3 раны стрѣлиныя, четвертая саблю; а у меня Гришки на томъ бою тѣ крымскіе люди отсѣкли у лѣвой руки перстъ, да ранили меня жъ, холопа твоего, изъ лука подъ титьку, да саблею порубили по поясницѣ; а меня, холопа твоего, Ивашку, ранили турскіе люди на каторгѣ изъ лука въ стегно, какъ пошли мы въ православную христіанскую вѣру; меня Юшку ранили крымскіе люди въ трехъ мѣстахъ на томъ же перевозѣ. И на томъ бою насъ, холопей твоихъ, тѣ крымскіе люди взяли въ полонъ и продали на каторгу, и животъ свой мучали на каторгѣ за тебя, праведнаго государя, 7 лѣтъ".
Кстати, в общей челобитной невольников упоминается и "Кирюшка Кондратьев", но давал несколько иные показания о себе:
"Служилъ я, холопъ твой, Кирюшка Кондратевъ тебѣ государю казачью службу; какъ была Литва въ Москвѣ, и бояринъ князь Дмитрій Михайловичъ Пожарской послалъ насъ съ Иваномъ съ Вольяминовымъ на Тулу, и подъ Тулою взяли меня, холопа твоего, ногайскіе люди въ полонъ, и у ногайскихъ людей животъ свой мучилъ 13 лѣтъ; и ногайскіе люди продали меня на каторгу, и съ тѣхъ мѣстъ и по ся мѣстъ животъ свой мучилъ на каторгѣ".
ПС.
Впервые об этой истории написал украинский казаковед Ю.Мыцык в сборнике "Запорожці" (1993), затем историк Ю.Федоровский в монографии "Історія українського козацтва" (2006).
Journal information