Опыт сравнительного литературоведения
Кир Булычев. Любимец.
Журнальная первопубликация (Юность, 1991)
- Слышал, Тим, - спросил меня Иван Алексеевич из хозяйства Плийбочико, - они кинули атомную бомбу на горный Крым. Нет теперь Алушты.
- Не может быть!
- По телеку передавали
Иван Алексеевич мне неприятен. Всю жизнь он служит своим спонсорам за пределами разумного. Он даже бегает для хозяйки в магазин и качает их ребенка. Нельзя же так унижаться!
- Наверное, это преувеличение, - сказал я, а у самого сердце сжалось от жалости к Крыму, где мы так хорошо отдыхали в прошлом году.
- В городе создаются подпольные ячейки, - прошептал Иван Алексеевич. – Я могу тебя порекомендовать.
Я не успел ответить, потому что Яйблочко потянула меня дальше, и ошейник впился в горло. Хорошо еще, что она не услышала шепота этого старого конспиратора. Нельзя бороться с природой, с судьбой!
Оказывается, Яйблочка все слышала.
- Надо будет сообщить об этом любимце, - сказала она задумчиво. Ему давно пора на живодерню! Подстрекательство такого рода ведет к напрасным жертвам.
- Правильно! – крикнул я, хотя ошейник был натянут так, чтобы меня задушить. Она меня воспитывала!
Отдельное издание
- Слышал, Тим, - спросил меня Иван Алексеевич из хозяйства Плийбочико, - у Сени чесотка. Его на живодерню отвезли.
- Не может быть!
- Ты с ним не общался?
Иван Алексеевич мне неприятен. Всю жизнь он служит своим спонсорам за пределами разумного. Он даже бегает для хозяйки в магазин и качает их ребенка. Нельзя же так унижаться!
- Наверное, это преувеличение, - сказал я, а у самого сердце сжалось от жалости к Сене, вежливому, воспитанному человеку.
Яйблочко неожиданно потянула меня дальше, и ошейник впился в горло. Хорошо еще, что она не услышала о Сене. А то бы потащила к ветеринару!